Порой люди не замечают, насколько важно для них просто дышать. Мы так привыкли к этому естественному процессу, что часто забываем о его значимости для нашего существования. Каждый вдох — это настоящее чудо, которое позволяет нам жить, чувствовать, наслаждаться… И только когда мы болеем или сталкиваемся с трудностями, мы начинаем осознавать, как много значит эта способность — просто дышать полной грудью.
Глава 1. Болезнь
Грустная Анна смотрела безразличным взглядом в окно больничной палаты. 31-летнюю женщину, страдающую первичной легочной гипертензией и букетом других заболеваний, ничто не интересовало. Основной диагноз был ей поставлен несколько лет назад, когда начались серьезные проблемы с дыханием. Частые одышки и утомляемость вызывали приступы, она буквально задыхалась. Болезнь быстро прогрессировала, и со временем повлияла на сердце, вызвав сердечную недостаточность.
К тому же, всё усложнялось наличием у Анны только одной почки. Когда она потеряла вторую – она не помнила, но мама рассказывала, что это случилось в далеком детстве в результате травмы. Но с одной почкой жить можно, а вот с текущими прогрессирующими недугами – если и можно, то очень недолго.
Всё это не оставляло надежд не только на счастливое будущее, но и не приносило радости от настоящего. Анна мучалась, не хотела жить, и даже пару раз пыталась покончить собой с помощью горсти таблеток, но её успевали откачивать.
А иногда она просто забывала обо всём и на некоторое время наступала полная безмятежность. Это называлось диссоциативной амнезией – ещё один диагноз, входивший в букет недугов несчастной женщины.
А ещё Анне снились странные сны, которые, казалось, чем-то помогали ей, отвлекали от суровой реальности, придавали сил. В этих снах хоть всё и было словно в ночном тумане, но успокаивало её. Эти черно-белые сюжеты всегда повторялись: она видела какую-то полосатую легковую машина посреди ночной дороги и едва заметный силуэт молодого парня, который пытается ей что-то сказать, но его шепот неразборчив. И ей всегда казалось, что он улыбается ей, и от этого появлялось чувство спокойствия и умиротворения. Она пыталась с ним заговорить, спросить кто он, но сон на этом моменте каждый раз прерывался. Она просыпалась со спокойствием на душе, смотрела в окно и ни о чем не думала. Но потом возвращалась в реальность и вновь переживала муки своих недугов.
Подобные сны были с ней много лет, ещё до постановки диагноза и до начала прогрессирования болезни. Она не знала природу этих снов, но хотела узнать их значение.
Пожалуй, это единственное, что иногда её интересновало, ведь всё остальное отражалось лишь болью. Сквозь долгие месяцы мучений она ждала самого вероятного конца, когда болезнь наконец прекратит её страдания, в другой конец – фантастический, в котором вдруг найдутся сразу два донора (сердца и легкого) – она не верила.
Состояние Анны ухудшалось с каждым днём. Она почти не могла дышать. Исход близился…
Глава 2. Второе дыхание
Она открыла глаза. С момента операции прошло несколько суток, её сознание только сейчас начало понимать всё происходящее. Зашел доктор, спросил о том, как она себя чувствует. Анна ответила: "Я дышу…".
По словам врача, долгая операция прошла успешно, новые органы не отторгаются, но теперь её ждет долгий путь восстановления. Анна задала вопрос о донорах, которые пожертвовали ей сердце и легкое, но доктор не ответил, ссылаясь на конфиденциальность.
И первой ночью с обретенным вновь сознанием ей приснился тот самый сон с силуэтом парня в ночи на фоне машины с полосками. Только теперь его словно что-то освещало и благодаря этому свету стало немного видны черты его лица. Казалось, что это было лицо молодого юноши лет 20, который улыбался ей и всё также что-то шептал, но она по-прежнему его не слышала. Проснувшись, Анна снова почувствовала то успокоение, которое уже чувствовала, когда видела подобные сны.
Долгие больничные дни тянулись монотонно. Анна медленно восстанавливалась. Она думала о донорах, хотела узнать об этих людях, кем они были при жизни и что с ними случилось, раз их органы теперь являются частью её. Но узнать это не представлялось возможным – таково законодательство.
Однажды она вновь увидела знакомый сон. Только в этот раз что-то в нём изменилось. Помимо того, что вокруг стало ещё светлее, молодой парень, силуэт которого она видела много раз и который стал ей почти родным, словно повзрослел, и казалось, что теперь он постарше на пару лет. А его шепот стал чуть громче, но всё равно его невозможно было разобрать. И казалось, что спокойствие из предыдущих снов вдруг начало сменяться какой-то напряжённостью. Она вновь пыталась заговорить с ним, спросить кто он и почему приходит к ней, но сон на этом месте, как и всегда, прервался.
Шли дни, продолжались медицинские процедуры и медикаментозная восстановительная терапия, Анна ждала выписки домой, где ей также предстоял долгий путь реабилитации. В домашних условиях будет лучше, хотя до первых самостоятельных шагов еще путь в пару месяцев.
И вот, в последнюю ночь перед выпиской, она вновь увидела того, кого стала ждать каждую ночь. Всё тот же силуэт машины, только теперь, когда ночь словно отступала на второй план, полоски на ней начали отражаться красным оттенком, а не серым, как прежде, и тот же узнаваемый силуэт, как и всегда, был рядом. Но сейчас он выглядел чуть больше, чуть шире в плечах, будто снова повзрослел. Черты лица уже не отражались той мальчишеской внешностью, теперь это молодой человек примерно 24-х лет. Она вновь пытается спросить кто он, а он пытается что-то сказать в ответ, и она впервые услышала пару слов его шёпота.
— Я буду… – сказал он, но последующие его слова снова растворялись в этой тиши.
Услышав их, она почувствовала нарастающую тревогу, словно что-то надвигается, что-то непонятное, необъяснимое…
Глава 3. Дом
Прошло несколько недель после выписки. Анна, хоть и лежала всё время на кровати, уже могла спокойно двигаться, немного приподниматься, но самостоятельно вставать на ноги было ещё рано. Мама, Людмила Петровна, неустанно ухаживала за дочерью, которую также иногда навещала подруга и пара коллег по старой работе, с которой Анна ушла несколько лет назад, когда начало подводить здоровье.
Интернет помогал отвлекаться от скучной повседневности, а также был главным источником поиска. Но, увы, никокой информации о возможных трагедиях, в результате которых она получила жизненно важные органы, в новостных сводках не было. Но она продолжала искать. Её не покидало чувство того, что она должна обо всём узнать. И только мама вздыхала, глядя на безуспешные попытки дочери.
А однажды она снова увидела знакомый сон, который становился всё ярче и отчетливее. В нём Анна уже увидела силуэт мужчины лет 27-ми с четкими очертаниями знакомого лица и вроде бы такого родного. Она снова спросила:
— Кто ты?
И услышала больше, чем в прошлый раз. Он посмотрел на неё, всё также улыбаясь, и разборчивым шёпотом произнёс то, что она не могла расслышать раньше:
— Я буду дышать…
Эти слова потрясли её, заставили испытать бурю эмоций, прервали сон. Она сидела на кровати, волнение захлёстывало, но при этом новое сердце вовсе не колотилось так быстро, как должно было колотиться при волнении. Словно что-то сдерживало его от лишней нагрузки, которая могла навредить.
«Неужели это он? Человек, который стал моим донором… Но что означают его слова?…» – думала Анна. «И почему он мне кажется таким родным, но я его при этом не знаю…».
Вопросы свалились на неё как снег на голову. Она не могла понять, что происходит, почему этот человек является ей во снах уже много лет, почему только после операции она стала отчетливее его видеть, и почему в последних снах он словно взрослеет. Что вообще всё это значит?
«И если он является моим донором, то донором чего: легкого или сердца? Если во сне он сказал, что будет дышать, то он мог быть донором легкого. А если сердце так сильно не билось при пробуждении, хотя волнение захлестывало, будто это сердце, ещё до конца не прижившееся, защищало меня, то он мог быть донором сердца. Или…»
Анну окутала дрожь… Человек из сна мог быть донором и сердца, и лёгкого…
Глава 4. Расследование
Проходили месяцы восстановления, Анна начинала самостоятельно ходить по квартире, этот процесс был эмоционально сложным, но она старалась изо всех сил. Она чувствовала, что теперь хочет жить. Ведь кто-то подарил ей такой драгоценный второй шанс ценой своей жизни, и она не имеет права его упускать.
Анна во что бы то ни стало хотела узнать правду. Она чувствовала, что с человеком из снов, который, вероятнее всего, является её донором, их связывает нечто большее. Она снова хотела увидеть его во сне, но он уже несколько месяцев не приходил. Анна понимала, что этого человека нет в живых, но хотела если и не узнать всю правду о нем, то хотя бы поблагодарить его близких или родственников за то, что он спас ей жизнь.
Она искала в интернете, в соцсетях среди друзей, расспрашивала подругу, коллег, знакомых, но никто ничего не знал. И только лишь мама хмурила брови на бесконечные расспросы дочери, словно что-то утаивая.
Анна хотела было оставить поиски. Нет, не забыть, а просто отложить до тех времен, когда появятся новые силы для них, а пока просто продолжать жить и восстанавливать здоровье.
И вдруг, закрыв на миг глаза, она почувствовала знакомую атмосферу ночной тиши, только теперь уже настолько светлой, что можно было видеть все детали округи. Её разум начал работать активнее, всё вокруг вырисовывалось яркими деталями. Машина уже не была такой размытой, как раньше, теперь её было видно четко. Хоть Анна и не разбиралась в моделях, но было ясно, что это зарубежное авто, у которой был странный, словно в полоску, красно-белый цвет. Рядом стоял он. Этот душевно родственный человек теперь был мужчиной немного за 30, высоким, темноволосым, с милым лицом. Он смотрел на Анну всё с той же успокаивающей улыбкой, несмотря на то, что окружающая атмосфера давила очень сильным напряжением. В этот раз Анна не стала ничего спрашивать, она лишь хотела слышать его, наконец расслышать всё, что он скажет, не перебивая. Мужчина подошел к ней, положил одну руку на плечо, а вторую – на правую сторону талии, и шепотом, но уже очень чётким, сказал:
– Я буду дышать ради тебя…
Анна проснулась, дрожь окутывала её тело, услышанные слова пронзали душу, а прикосновения его рук чувствовались даже наяву. И только сердце было вновь спокойным, несмотря на весь шторм, бушующий в мыслях. Его сердце, которое теперь охраняет её покой и является источником её жизни.
Анна не хотела, чтобы тепло от рук незнакомца исчезало. Она дотронулась до плеча, затем до талии. И вздрогнула… На месте прикосновения незнакомца она нащупала давно затянувшийся старый шрам от операции по удалению почки. От операции, которая стёрлась из памяти словно её никогда и не было, и о которой она знала только со слов матери.
«Это всё неспроста, – подумала Анна. – Почему есть вещи, о которых я не помню?… У меня математическое образование, я несколько лет работала с цифрами. Я хорошо помню их, помню большие массивы цифр, но при этом не помню события из детства… Как такое возможно? Как можно не помнить об операции, в которой я лишилась почки, но помнить наизусть все даты, все сложные пароли от страниц…»
И тут вдруг она замерла. «Пароли от страниц… страниц… страницы…»
Она долгое время искала человека среди друзей и знакомых на своей странице в социальной сети, но вдруг она искала не там. Вдруг забытые воспоминания остались на другой, на какой-то забытой странице, которая может существовать и о которой она тоже забыла…
Анна судорожно зашла в соцсеть, вбила в поиск своё имя и фамилию, и среди множества выпавших страниц нашла ту, от которой сами по себе потекли слёзы. На аватарке её старого профиля была изображена белая иномарка, на капоте которой сидели, держась за руку, счастливые юноша с девушкой. В этой девушке она узнала совсем юную себя, а в юноше – 20-летнего улыбчивого парня из своих снов… И в этот раз она почувствовала сердце по-настоящему, его словно защемило, оно всё так же оберегало её, но при этом словно само не могло сдерживать слёз…
Оправившись от потрясения, собравшись с мыслями, она стала ждать.
Людмила Петровна, как часто бывало, вернулась с работы поздно. Садясь за стол и увидев глаза дочери, она уже понимала, что в этот раз просто хмуриться и отмалчиваться не получится…
— Мама, я тебе задам вопросы, а ты решай: отвечать на них или нет. Мои поиски подошли к финальной черте. И теперь только от тебя зависит, что будет дальше. Либо я узнаю всю правду от тебя, либо моё новое сердце так и будет терзать себя в поисках ответов, пока не сломается, как и старое… Любая правда меня успокоит, поверь.
Людмила Петровна взяла Анну за руку, долго держала, успокаивая, и пообещала больше ничего не скрывать.
— Как я потеряла почку? Почему я не помню события из своей жизни? И кто этот парень на фотографии из моего старого профиля, держащий меня за руку? Почему я плачу, глядя на него, но не могу его вспомнить?
Мама встала из-за стола, отлучилась на пару минут в комнату и вернулась. Она протянула дочери медицинскую карту и, глядя на фотографию двух юных влюбленных, со слезой на глазах ответила:
— Это Андрей… 12 лет назад…
Глава 5. Аня и Андрей
— Последний кусочек твой!
— Ты хочешь, чтобы я лопнула?
— Ты ведь сама выбрала этот тортик, так что никаких возражений!
Влюбленная парочка сидела у окошка в маленькой кафешке, отмечая первую годовщину своих отношений. Казалось, что счастливее 19-летней Ани и 20-летнего Андрея сегодня просто нет на всём белом свете. Этот праздничный день завершался прогулкой в сумерках по осеннему скверу, теплыми объятиями и желанием посмотреть на звездное небо за городом, подальше от людей.
— Как думаешь, сколько их там? – спросила Аня, глядя на усыпанный звёздами небосвод.
— Это ведь ты у нас любишь математику, ты быстрее сможешь посчитать, – улыбнулся Андрей.
— Думаю, нам целой жизни на это не хватит…
— Я бы с удовольствием потратил всю жизнь, считая их с тобой. И сейчас самое время начать, в этой атмосфере, когда город засыпает.
— Город и правда засыпает, многие люди уже видят сны… Интересно, а почему ты мне не снишься? – вдруг задумалась Аня.
— Может потому, что мы всегда рядом и наше счастье само по себе является сном…
— То есть, чтобы увидеть друг друга в настоящем сне, нам нужно, чтобы наше счастье прервалось? – продолжала рассуждать Аня.
— Трудно представить, чтобы наше счастье прервалось и что-то нас разлучило. Но, наверно, так и бывает, что люди приходят друг к другу во сне, когда не могут этого сделать в реальности…
— Тогда давай и дальше не приходить друг к другу во сне, а продолжать делать сном нашу реальность…
Они шли, держась за руки, говорили, шутили, улыбались, смеялись…
— Слишком много я сегодня улыбаюсь, нужно перевести дух, – смеясь, сказала Аня.
— Вредно так много смеяться, особенной после еды, – парировал Андрей. – С тобой точно всё в порядке?
— Всё хорошо, у меня такое иногда бывает, когда мы гуляем и весело проводим время. Эта лёгкая одышка – признак счастливой жизни. Ну что, будем считать звёзды?
Они сели в белую "Хонду Цивик", которую Андрей взял на время у друга, и поехали подальше от городских огней, на берег, с которого откроются уходящие за горизонт звездные мириады.
— Хочешь порулить? – вдруг спросил Андрей, зная, что Аня после получения прав так и не сидела за рулём.
— Я уж думала не спросишь, – улыбаясь, ответила девушка…
Глава 6. Аня
Сквозь свист в голове и жуткую боль во всем теле, начало проступать сознание. Один глаз был залит кровью, другим кое-как было видно происходящее сквозь пелену дыма. Чувствовался запах гари, салон был разбит и смят…
Первыми мыслями Ани были: «Боже… Зачем я села за руль… Андрей…».
Аня повернулась в его сторону и ужаснулась: лицо было окрашено словно багровой краской, признаков жизни не было. Сквозь боль и слезы девушка кое-как нашла телефон, позвонила в службу спасения и начала сумбурно рассказывать обо всем диспетчеру. Затем вылезла через разбитое окно наружу, подползла к другой стороне перевернувшегося авто и начала вытаскивать через окно обездвиженное тело молодого человека, оставляя на дверце искореженной белой машины красные кровавые полосы…
— Нет, нет, неет… – начала кричать Аня, поняв, что сердце Андрея не бьется. Но, быстро взяв себя в руки, начала делать то, что должна. После пары минут интенсивной компрессии грудной клетки она снова попыталась нащупать пульс, но ничего не выходило… Дыхания также не было слышно.
— Дыши, дыши, дыши! – кричала Аня. – Пожалуйста… Дыши, ради нас, ради себя…
Она продолжала судорожно делать массаж сердца, чередуя его с искусственным дыханием.
— Дыши… Дыши… Ради меня… Чтобы я смогла попросить у тебя прощения!
Вдруг она почувствовала движение грудной клетки Андрея и шевеление губами:
– Я буду… Я буду… Я буду дышать…
Но произносимые слова Аня уже не слышала, сознание её покинуло…
Очнувшись на койке в приемном отделении больницы, Аня увидела заплаканное лицо мамы. Людмила Петровна держала дочь за руку и что-то говорила, но девушка не понимала её речь. Действия успокоительных ещё не прошли.
— Что с Андреем… Где он… Я виновата… Авария… Я виновата… Где Андрей… Помогите ему… — бормотала Аня.
Через несколько часов девушка окончательно пришла в сознание. Она отделалась множеством ушибов, растяжений и небольшим сотрясением. Но физическую боль она не ощущала, лишь чувство вины, от которого хотелось рыдать, кричать, но действие успокоительного сдерживало. В течении следующего часа полицеские выясняли все обстоятельства ДТП, после чего Ане наконец разрешили выйти из палаты. Она, хромая, быстро нашла путь в реанимацию, но туда её не пустили…
Прошло несколько дней. Аня по нескольку раз в сутки звонила в больницу, чтобы узнать о состоянии Андрея, но состояние не менялось – в сознание он не приходил. Родители Андрея не хотели разговаривать с Аней, считая её виновницей происшествия, кем она и сама себя считала. Но она не могла сдаться, не могла сорваться и впасть в депрессию, она хотела что-то сделать, как-то помочь.
Наконец, в конце недели, Аню пропустили в палату к Андрею, подключенному к различным медицинским аппаратам. Она держала его за руку и плакала, ничего не говоря. Через несколько минут, собравшись с моральными силами, она повернула голову к стоящему рядом доктору, который терпеливо ждал.
— Молодой человек несколько раз приходил в создание, но затем снова терял его. Прогнозы по его состоянию не утешительные, имеется отрицательная динамика, отказывают органы. Почки уже не функционируют, их функция временно выполняется с помощью гемодиализа. Чудом будет просто само выживание, если кто-либо пожертвует почку, но ради чудес его никто не поставит в очередь на донорский орган. И даже если чудо бы произошло, то выздоровления всё равно не будет. Поскольку в аварии был сломан позвоночник, двигаться до конца дней он уже не сможет. Лучший прогноз – это коматозное состояние в течении нескольких месяцев или, возможно, года, пока и сердце не откажет. Простите, и крепитесь…
Аня уже не плакала. Все свои физические слезы она оставила в этом мире, а океаны невыплеснутых будут до конца её дней проливаться в душе как наказание… Единственное, что она могла – попытаться хотя бы продлить жизнь любимого на эти несколько месяцев, чтобы каждый день просить у него прощения.
Аня знала, что у них с Андреем одна группа крови и ей оставалось только молиться, чтобы и остальные тесты на донорскую совместимость были пройдены.
Когда уже были готовы положительные результаты, Ане позвонила мама Андрея, Зоя Ивановна, и попросила не жертвовать собой, потому что судьбу её сына уже не изменить, но можно спасти себя, отпустив его. Но Аня знала, что спасти себя она сможет, только если сделает всё возможное для спасения любимого…
Диссоциативной амнезией называют психическое расстройство, при котором человек теряет память о важных событиях или даже целых периодах своей жизни, обычно связанных с травмирующими обстоятельствами. Эта потеря памяти не связана с обычной забывчивостью или органическим поражением мозга. Она возникает как защитный механизм психики, чтобы справиться с эмоциональным стрессом или тяжелой душевной травмой.
31-летняя Анна сидела за столом, дочитывая свою медицинскую карту и слушая маму. Один за другим к ней возвращались события и образы 12-летней давности, спрятанные на долгие годы в глубинах памяти из-за возникшей диссоциативной амнезии на фоне пережитого.
Она поняла, что Андрей приходил к ней во сне в течении многих лет, чтобы утешить, успокоить и сказать те слова, которые она тогда не услышала. Она верила, что, находясь вне своего тела, он мог это делать, ведь её частичка жила в нём в виде донорской почки, а она сама жила в его сердце духовным стимулом. А когда и он стал физической частью её, их связь стала более отчетливой, более яркой.
Теперь, когда она всё вспомнила, она будет снова ждать его в своих снах. Ждать в последний раз, чтобы сказать как она его любит, сказать всё то, что не успела сказать при жизни, и попрощаться…
Через несколько месяцев Анна начала самостоятельно выходить на улицу, донорские органы Андрея хорошо прижились и не беспокоили. Ей казалось, что она чувствует его энергию внутри себя, разжигающую в ней яркий огонек жизни.
Она решила увидеться с мамой Андрея. При встрече Анна в первую очередь начала извиняться, что не навещала Андрея из-за своего психического недуга, забравшего её память, на что Зоя Ивановна обняла Анну, сказав, что всё знает и всё рассказывала Андрею, когда тот изредка приходил в сознание и открывал глаза. Женщина бесконечно благодарила Анну за её жертву, благодаря которой Андрей смог оставаться в этом мире ещё долгие годы, хоть и будучи прикованным к постели. Андрей иногда приходил в сознание, он не мог говорить, но всё понимал, видел, слышал, и даже пару раз улыбался. Вытерев слезу, Зоя Ивановна закончила свой долгий рассказ словами:
— Анечка, ты должна жить, беречь себя, теперь ты живешь за вас двоих.
Выйдя со слезами на глазах на улицу и глядя в телефон на фото любимого, Анна сказала самые важные слова в своей жизни:
— Я должна жить, я должна дышать за нас обоих, ради нас обоих, ведь теперь ты – часть меня, ты – мой воздух. И ты всегда был в моём сердце, а теперь ты и есть – моё сердце…
Глава 7. Андрей
Вокруг предстала темнота, лишь где-то отдаленно виднелась очень маленькая, но, при этом, яркая точка, словно далёкая звездочка. Она словно увеличивалась, но при этом оставалась такой же маленькой и яркой. Ему казалось, что он словно парит навстречу этой звездочке, и всё вокруг наполняется светом по мере её приближения. Этот свет так манил своей теплотой, яркостью и спокойствием, как порой манит солнце, выходящее утром из-за темного горизонта…
«Дыши, дыши, дыши…» – вдруг послышались откуда-то едва различимые слова. Но он не мог на них отвлечься, ведь всё было уже не важно на фоне этого волшебного света, забиравшего с собой все невзгоды, тревоги, грусть. И лишь остатки чего-то замного не давали ему окончательно раствориться в этом манящем свете. Чего-то земного, что сильнее всего этого спокойствия, сильнее этого яркого света, сильнее света всех звезд, которые он когда-либо видел на небосводе, сильнее всего этого волшебства. Аня…
«Дыши, ради нас, ради себя… Дыши… Дыши… Ради меня…» – слышалось всё отчетливее. И он вернулся.
Почувствовав жуткую боль в груди, Андрей вдохнул воздух, которого несколько минут не было в его лёгких и который показался таким тяжёлым, пытался открыть глаза, но не смог. Собравшись с силами, он пытался шептать:
— Я буду… Я буду… Я буду дышать ради тебя…
Далее были круги перед глазами, туман, непонятные образы, звуки, всё смешалось в один бесконечный бессмысленный поток, который, казалось, длился вечность… И среди этого потока он видел только её образ, её глаза, её улыбку, он чувствовал, что она рядом с ним: в словах, в мыслях, в слезах. И это чувство помогало ему держаться, терпеть, не думать о том ярком свете…
Прошло несколько дней после аварии, Андрей по-прежнему был подключен к аппаратам жизнеобеспечения. Его сознание прояснялось. Сквозь вечный гул из голосов и образов он наконец начал понимать происходящее вокруг. Он слышал слова доктора, который говорил маме, Зое Ивановне, что из-за диабета она не может быть донором почки, а другие родственники не подходят по группе крови.
Он даже смог приоткрыть глаза, которые уже отвыкли от света и словно прилипли к векам. Некоторое время он видел плачущую маму и пытался хотя бы взглядом успокоить её. А потом пытался собрать силы, чтобы пошевелить губами. Он пытался сказать лишь одно слово, лишь одно его беспокоило… «Аня…».
После множества попыток у него получилось пошевелить губами, но голоса не было. Зоя Ивановна, словно понимая сына, начала рассказывать о случившемся, о том, что с Аней всё в порядке и что она хочет стать для него донором и в этом будет его единственный минимальный шанс.
«Нет, – думал Андрей. – Только не это. Не нужно подрывать своё здоровье… Не нужно таких жертв ради нескольких месяцев моей жизни…».
Мама по глазам видела реакцию сына и понимала, что его чувства не позволят принять эту жертву от Ани, и с горечью в сердце пыталась согласиться с его решением… А Андрей просто хотел уйти, потому что не хотел быть обузой, потому что уже видел тот яркий свет и знал, что ему пора…
В следующий раз его сознание прояснилось через несколько дней. Он не смог открыть глаза, но слышал происходящее в палате. Доктор рассказывал маме о том, что Андрею было отказано в постановке на очередь на получение донорской почки, потому что его случай безнадежный и, к тому же, у него почти нет времени – свою очередь он бы всё равно не дождался. А вариант с донорской почкой Ани, даже при согласии мамы Андрея, был бы, вероятнее всего, отвергнут:
— У подруги вашего сына, несмотря на хорошие анализы и совместимость, имеются немного странные результаты тестов среднего давления в лёгочных артериях, которые могут указывать на серьёзное генетическое отклонение, которое может с небольшой вероятностью проявиться в будущем серьёзным заболеванием лёгких. Не факт, что это случится, это лишь предположение, но минимальный риск есть. И тогда уже ей самой понадобится пересадка, и не только лёгких, если потенциальный недуг запустит цепочку. Так что не вините себя за то, что отказались от её почки, мы бы с большой вероятностью сами отказали ей.
Андрей пытался удержать вновь уходящее сознание хотя бы на чуть-чуть. Ему нужно было правильно осознать услышанное, и обдумать.
«Не засыпай, не засыпай, не засыпай, – повторял он себе. – Аня… Аня… Врач сказал, что в будущем… Она может заболеть… В будущем… заболеть…»…
Сознание покидало Андрея. Он знал, что в следующий раз может уже не проснуться. Его разум всё повторял и повторял услышанные слова: «Аня… В будущем… Может заболеть… заболеванием лёгких…».
И вдруг одна мысль, словно электрический импульс, поразила едва удерживающееся сознание, словно зажав его в тисках, не отпуская:
«Одышка! – вспомнил Андрей. – Когда она смеялась, у неё случилась одышка, и это было не один раз… Её будущее заболевание УЖЕ проявилось! Она уже болеет, хоть и не знает об этом. Вероятно и авария произошла из-за этого… А в будущем… она не сможет дышать… Аня, боже…».
Андрей понял, что не может уйти. Ему нужно жить. Ему придется выжить благодаря Ане, чтобы в будущем смогла выжить она. Ему придётся терпеть, держась за жизнь всеми силами, несмотря на плачевные прогнозы, несмотря ни на что. В этом теперь его миссия. В этом теперь его борьба.
«Мне нужно будет снова проснуться и посмотреть маме в глаза так, как ещё никогда не смотрел. Я должен её переубедить, а она должна снова понять меня без слов».
Он слышал как его везут в операционную, едва открытыми глазами видел большое число врачей, суетящихся вокруг, видел яркие светильники, на которые было больно смотреть. А затем подошел врач, посмотрел в его глаза, аккуратно взял руками голову и повернул в сторону.
На соседнем столе лежала Аня и смотрела на него. Анастезия брала своё и она уже закрывала глаза, пытаясь ещё хотя бы на мгновение задержать взгляд. Они смотрели друг на друга, а их взгляды были такими же, как и прежде – взглядами любящих друг друга людей, готовых жертвовать собой ради любимого.
— Не переставай дышать… Дыши… — едва слышно сказала Аня и глаза её сомкнулись.
Андрей не мог говорить, но пытался двигать губами, пытался шептать:
— Я буду… Я буду дышать ради тебя, чтобы смогла дышать ты…
Прошло несколько месяцев. Несмотря на неутешительные прогнозы врачей, состояние Андрея оставалось стабильным, донорская почка Ани хорошо прижилась. Иногда он приходил в сознание и открывал глаза. Зоя Ивановна рассказывала ему обо всём, что происходит. И только слова о любимой заставляли реагировать его мозговые рецепторы, отображавшиеся всплесками импульсов на мониторе. Зоя Ивановна периодически общалась с мамой Ани, Людмилой Петровной, и знала о проблемах девушки. Она не скрывала ничего от сына, зная, как важно для него и его состояния знать всё о любимой, и рассказывала ему обо всём, в том числе о пережитом психологическом потрясении, в результате которого у Ани начались проблемы с памятью и она начала всё забывать. Андрей понимал, что это даже к лучшему, ведь если Аня его забудет, то ей не придётся больше страдать, видя его таким. Но при этом он осознавал, что должен бороться за свою жизнь. Ради её будущего. И он боролся.
К удивлению врачей, отведённые Андрею месяцы превращались в годы, а его состояние было всё таким же стабильным. Результаты тестов иногда даже показывали положительную динамику.
Андрей долго пребывал в небытие, словно в том самом бесконечном потоке, где смешивались голоса, образы, события… И среди всего этого потока он всегда слышал слова, которые стали стимулом для его борьбы: «Дыши, дыши, дыши…»
Андрею снились сны, в которых он вновь проживал счастливые моменты с ней, видел её улыбку, согревал в объятиях. Они снова смотрели на звёзды, гуляли по берегу, держась за руки…
А иногда эти сны были иными, они возвращали его в место аварии. Он долго ходил в темноте возле машины, смотрел вокруг, искал взглядом Аню. И порой она приходила, ненадолго, словно появлялась откуда-то из пустоты. Она была грустной, со странным, будто пустым, взглядом, и словно не узнавала его. Она смотрела на него, что-то спрашивала… А он всегда улыбался, пытаясь тем самым показать ей, насколько он счастлив её видеть, и всегда говорил ей, что будет дышать только ради неё, но, казалось, что она не могла расслышать его слова…
Положив телефон, Зоя Ивановна подошла к постели сына, её глаза были заполнены слезами. Она должна сказать ему… Она знала, что эти слова станут для них прощанием, ведь Андрей боролся все эти долгие 12 лет именно ради этого. Взяв его за руку, она посмотрела на привычно спокойный монитор, отражающий мозговую активность Андрея. Зоя Ивановна положила голову на грудь сына, чтобы ещё раз услышать его дыхание и стук его сильного сердца…
Она начала говорить, вспоминать его детство, школу, юность, счастливые и грустные моменты, а также его глаза, когда он рассказывал ей как встретил свою первую и единственную в жизни любовь… Андрей приоткрыл глаза, импульсы на мониторе показывали активность его сознания. Он слушал, заново переживая с мамой все эти счастливые эпизоды…
Зоя Ивановна понимала, что Андрей жил и ради неё тоже, ведь болезнь Анны начала прогрессировать несколько лет назад и он об этом знал, но оставался. Оставался ради любящей мамы…
Не сдерживая слёз, она посмотрела в глаза сына в последний раз и прошептала:
— У Ани больше нет времени… Я люблю тебя, сынок…
Андрей посмотрел на маму, его глаза впервые за 12 лет наполнились слезами… Он улыбнулся и медленно сомкнул веки… Импульсы на мониторе слились в единую линию. Его борьба закончилась…
Эпилог
Это спокойствие не сравнимо ни с чем. Не нужно грустить, страдать, бороться. Только свобода и безмятежность. И свет той далёкой и яркой точки, который снова начинает накрывать всё вокруг, согревая и успокаивая, как и тогда. И уже не нужно сопротивляться, ведь он теперь знает, что сам является частью этого спокойствия, частью этого света…
Но он также является частью её: он чувствует воздух, которым она дышит, и чувствует энергию, которой живёт его сердце в её груди. Поэтому он может задержаться, чтобы вновь сказать ей слова, которые она не расслышала, но теперь она обязательно их расслышит, и обязательно его узнает, ведь теперь его освещает этот тёплый и безмятежный свет, который становится всё ярче и ярче…
И она должна его увидеть не только юношей, которым запомнила, но и тем, кем он мог бы стать, будь всё это время рядом с ней. И он каждый раз будет возвращаться в то роковое место, и будет ждать, когда она придет опять на те же недолгие мгновения, чтобы вновь сказать ей слова, которые она не смогла услышать, и будет вновь успокаивать её своей улыбкой. И она всё вспомнит, и отпустит…
Отпустит, чтобы последняя их встреча была в другом месте. В том осеннем парке, где они шли, держась за руку, и смотрели на звезды. Он будет ждать её там, сколько потребуется, ведь они так много друг другу не сказали. И он знает, что она обязательно придёт… Чтобы сказать все несказанные слова, и попрощаться…
Комментарии